1. Имя фамилия [на английском/на русском] | прозвище
Kisejra Chergare/Кисейра Чергаре | Зачем? Иной раз, чтоб привлечь внимание, зовут "Зеброй", но это ничего не значит.

2. Возраст|Пол
278 (родился второго февраля)|самец
На лицо можно дать от двадцати четырёх до двадцати восьми человеческих лет, в зависимости от того, насколько сыт/устал/удручён/воодушевлён.

3. Раса|Ранг
Арранкар|Нумерос 62

4. Внешность
194 (выражаясь сантиметрами) на 76 (выражаясь килограммами). Кисейра худ, как отрезок арматуры. Руки и ноги его длинны, торс гибок, движения легки и размашисты, ему уютно в его долговязом теле. Он может и умеет, но не любит подолгу сохранять одну и ту же позу, широко шагает, твёрдо стоит на ногах, расставляет острые колени, когда садится. Не тесня никого, он стремится занимать собой комфортное, достаточное, ничуть не ужатое пространство.
Кожа у Кисейры светлая, с оттенком желтоватого загара. Волосы длинные, почти по пояс, белёсого цвета с несколькими заметными, густыми тёмными прядями. С гребнем Кисейра в последний раз знавался ещё при жизни, теперь его дикая грива дыбится и ложится, как ветер причешет, и лохмы частенько хлещут наискось узкое лицо. Брови у него тёмные, глаза раскосые, с приподнятыми внешними углами. Цвет радужек красновато-карий, яркий. На нижних веках продолговатые красные пятна - эстигма арранкара. Нос прямой, рот узкий, светлогубый, подвижный, но не улыбчивый.
Дыра от цепи судьбы находится у Кисейры на месте мечевидного отростка грудной кости. Остатки маски - шиповидные выросты по краю правой ушной раковины, длинные, с тёмными концами, и костяная планка, охватывающая горло, также с выростами-шипами, но ещё более длинными, сегментарными.
Кисейра носит белые хакама с чёрной опояской, тёмную нательную рубаху без рукавов, с широкой округлой горловиной (немногие арранкары подобным образом скрывают дыру под одеждой, но никто не запрещал Кисэйре этого делать). На плечи он набрасывает просторное пыльное одеяние с широким воротником и рукавами. У этой накидки не очень-то опрятный вид, она то и дело съезжает с плеч, но расстаётся с ней Кисейра только в сражении. За спиной, в креплениях на особой перевязи, он держит оружие - двулопастную глевию. Верхняя накидка, как правило, полощется поверх глевии.
Вопреки потрёпанному виду накидки, Кисейра следит за собой и любит украшаться. В мочки его ушей вдеты длинные серьги из кусочков то ли минерала, то ли чьего-то панциря, а на шее на изящном плетёном шнурке - подвес, покрытый резьбой с тыльной стороны. Подвес Кисейра где-то спёр, а шнурок сплёл сам. Руки от запястий до пальцев он наглухо обматывает тонкими полосками тёмной ткани.
Напоследок: у Кисейры не бывает заусецев. Ногти на указательных пальцах обеих рук - почти чёрные, немного выступают за кончики пальцев и очень остры по кромкам.

5. Характер
На первый взгляд, да и на второй с третьим тоже, Кисейра предстаёт спокойным и немногословным. Его невозмутимость граничит с тупостью: он ведь бытует среди аранкаров, где любезность и такт - не самые популярные качества... Многое Кисейра предпочитает пропустить мимо ушей, оставить без внимания, а в его окружении едва ли кто-то вдаётся в разницу между "игнорирует" и "не понимает". Для своих он - тугодум, не догадывающийся ужалить.
Для Кисейры всё несколько иначе: эти болтливые создания - собственность Владыки, потому ни на одно из них нельзя напасть, изувечить и съесть, пока не отдан прямой приказ. В редких случаях, один на один с особо зарвавшимся "братом" или "сестрой", Кисейра вступает в переговоры. Нескольким нумерос он именно так сбил гонор, даже не ссадив им иерро с лица. Однако нельзя быть уверенным, что возможен только такой, мягкий и мирный исход.
За сдержанностью Кисейры прячется кошмарная, пламенная вспыльчивость. Эта черта характера была с ним при жизни, благополучно прошла переплавку и встроилась в новую личность, собранную из множества пустых и возобладавшую в гиллиане, которым был Кисейра. Он бесится тяжело и долго, стремится разрушить всё вокруг, и от него далеко и густо пахнет отравой. По пальцам перечесть, сколько раз это происходило с ним после надлома маски, каждый раз он уходил со своим бешенством в пустыню, вил башни и арки из мерцающего песка, жарил их сэро, пока песчинки не спекались, как карамель, в стеклянное кружево, такое тонкое, вроде способное разбиться в пыль от порыва ветра, поднятого сонидо Кисейры... Остатки этих башенок до сих пор торчат кое-где в отдалении от Лас Ночес.
В наследство от тонкой, властной, породистой человеческой личности ему досталось бесстрашие, склонность размышлять, рациональное стремление развивать свои навыки. Кисейра умеет ценить красоту, достоинство, силу и мудрость. С другой стороны, для него эти понятия постижимы, родственны, поэтому не вызывают слепого поклонения. Он предан Владыке, однако далёк от экстаза по тому поводу, что принадлежит ему маской и телом. Он уважает дом и имущество сюзерена. Он служит и не мучается малостью пользы от своей службы. Айзен получит от Кисейры всё, что пожелает, но Кисейра отдаст это с трезвой головой.
Страха перед тем, что высказать свои мысли и чувства, Кисейра не знает. Но всему своё время и своя мера необходимости. Он, если уместно так выразиться, жаден и не стремиться заразить никого восхищением, радостью или гневом.
Возможно, именно из-за того, что он прохладный, неблагоговейный слуга и скучный товарищ, на него не пал выбор Эспады, подбирающей фрасьон. Не то чтоб это расстраивало Кисейру. Но если бы он сам мог выбирать, то предпочёл бы любому другому рангу следовать оплечь за Куатро.
Впрочем, Кисейре не близко до квинтэссенции аристократизма - аристократы не умеют отсыпаться за любой дворцовой колонной и приворовывать.

6. Биография
Всё началось с человека.
Человек был ребёнком богатых и знатных родителей. Конечно, звали его не Кисейра, только то имя, человеческое, давно и бесповоротно забылось. История его семьи была длинна, каждое поколение могло похвастаться исключительными представителями, доблесть и благородство предков служили главной темой рассказов, которые Кисейра слушал маленьким. Его отца уважали, его мать была украшена всеми добродетелями высокородной женщины, а самому ему уготована была славная, великолепная жизнь - если бы не пожар, уничтоживший в одну короткую ночь огромный дом.
Ребёнку было всего шесть лет. Он запомнил лишь огонь, суету и ужас.
Преданная служанка матери сумела спасти его, но в огне погибли и родители, и почти все домочадцы. Маленького Кисейру взяли к себе родственники с материнской стороны, тоже влиятельное и богатое семейство, возглавляемое кисейриным дядей.
Детским умом Кисейра понимал, что ему некуда деваться из незнакомого, совсем чужого поместья. Дядя вовсе не был с ним ласков, почти не подпускал к себе и даже сказал однажды: "Ты можешь оставаться в этом доме, пока не докучаешь разговорами." Это Кисейра запомнил, ведь дядя очень редко обращался к нему. С тех пор мальчик открывал рот только по необходимости. Некоторые дядины слуги долгие годы были уверены, что он вообще немой.
Тем не менее, он был и оставался наследником обширных земель, сыном своего отца, и получал подобающее воспитание.
Время шло, Кисейра взрослел, преуспевал в науках и искусствах, приличествующих мужчине его происхождения, демонстрировал рассудительность и благородство истинного дворянина. Близился срок ему вступить в владение имуществом, доставшимся от отца, однако событие это всё не наступало. Сначала дядя пожелал обручить племянника с достойной девушкой, затем Кисейра неожиданно и тяжело заболел. Лекари не выпускали его из постели в течение целой весны и половины лета, он совсем лишился голоса и еле шептал, даже когда ушла слабость. Несмотря на это, родня обрадовалась выздоровлению Кисейры, и был назначен срок свадьбы.
Но с первой осенней сыростью болезнь вернулась.
Промучившись до равноденствия, знатный наследник умер.
Как же горько ему было покидать дом, в котором провёл почти всю жизнь...
Волоча за собой цепь, пока ещё длинную (Кисейре даже казалось, что она тёплая, и крайнее оторванное звено болит!), он бродил по знакомым комнатам, выбирался в холодный сад, поневоле слышал разговоры, которые траурным шёпотом велись тут и там по закоулкам поместья.
Каково было ему узнать, что дядя немалые силы приложил, чтоб извести здорового молодого мужчину и не дать пищи кривотолкам! Мерзавец сокрушался о деньгах и подарках, пущенных на то, чтоб затянуть лечение! Так сильно было желание Кисейры раздавить лживую крысу, что обрывок цепи судьбы сошёл на нет очень скоро. В гневе он забыл, что этот человек - брат его матери. Он забыл, что у него была мать. Забыл своё имя. Он ненавидел так жарко, что ненависть распространялась на всё, что оказывалось перед его глазами, и он уничтожал, давил, ломал.
И, разумеется, ел.
К тому времени, как остыла его голова, миновали десятилетия со дня смерти и его собственной, и дядиной. Но Кисейра не знал этого. Годы пролетели для него в мутной голодной ярости. Он никому не мог рассказать об этом, да и не ради того гнался за подобными себе - зверовидными прожорливыми тварями в костяных масках. Однажды он схватился сразу с четырьмя такими - и сознание опять кануло в вязкий омут бездумного голода, и опять никто не считал уходящих лет...
Постепенно Кисейра снова осознал себя. Он не помнил, как осознавал себя в прошлый раз, поэтому не мог сравнивать и не удивился, что у него появилось имя, а тело так изменилось. Он был адьюкас, слепленный из многих пустых, подавивший и вобравший их, - неопределённое членистоногое, похожее и на скорпиона, и на краба, и на паука. Он настигал других адьюкасов, удирающих по песку, и держал большими клешнями, а маленькими цепкими усами-щипчиками, растущими вокруг ротовой щели, отщипывал от добычи по кусочку и клал в рот. Это было интересное занятие, почти ювелирное. Его рот всё равно ни на что другое не годился. Кисейра не разговаривал и не испытывал такой потребности. Его всё устаивало.
А потом в Уэко пришла Сила.
Ужасающая сила. Кисейра лишь примерно знал, где её источник, а приблизиться не мог. Стоило пересечь невидимую безопасную границу, как его начинало ломать и выкручивать. Его панцирь, прочный, покрытый длинными острыми шипами, едва не лопался сам по себе. Он и подумать не мог, что когда-то предстанет перед этой Силой и, чёрт возьми, примет на себя её часть. Став арранкаром, первое время он попросту не мог свыкнуться с этим. Ходил, как пьяный, еле мямлил, если окликали, и вряд ли выглядел бравым воином из армии нового бога. Не удивительно, что в тот день, когда Владыка окончательно утвердился на троне в отстроенном Лас Ночес, Кисейры не было в ближних к нему рядах. Не слишком умён, не слишком силён - никчёмен. Не оправдавший надежд, трудов, даров бога - не смей лезть ему на глаза.
Так и мыкается с тех пор Кисейра Чергаре на самой окраине божественных деяний и интересов, с высокомерным равнодушием принимая свою незначительную роль. Ему плевать, кто вознёсся и кто впал в немилость. Почести Кисейре безразличны. Да, он нередко заглядывается в сторону тронного зала - но не на Владыку, нет.

7. Способности

7.1. Боевые:
Иерро, "стальная шкура" взамен надёжному и привычному панцирю скорпиона: у Кисейры внешние покровы уплотнены духовным давлением неравноценно. Живот и ноги уязвимы, его тело может быть перерублено лейтенантским мечом, как ломоть арбуза, но защита ладоней, рук, головы, шеи и груди - значительно крепче. Это, надо полагать, рудиментарная черта, ведь передним конечностям, голове и груди достаётся всё сопротивление песка, когда приходится рыть нору.

Сэро и бала, способность выстреливать рейацу: вне резурексьона сходят с указательных пальцев той или другой руки, на выбор - а с ладоней нет. В резуресьоне Кисейра отпускает сэро с кончика хвоста. Кроме очереди лёгких вспышек или единственной мощной, Кисейра умеет копить заряд сэро и распускать его равномерно, плотно и очень горячо. Это его особенность, подобного навыка он никогда не наблюдал у других пустых и по-своему гордится этой формой самоконтроля. Достичь её было не так-то просто.

Сонидо, аналог шунпо у шинигами: немного, но выше среднего. В гипотетическом забеге с лейтенантом Готей Кисейра не сможет вырваться вперёд, но вот не отстать - сможет.

Гарганта: открывает росчерком ногтя.

Меч: "Кроши, Эскорпион Атиградо." (Escorpion Atigrado, ~"Полосатый Скорпион").
Запечатанный Атиградо выглядит как двулопастная глевия с широкими ажурными лезвиями. Обшая длина 206 см, из них на каждую лопасть приходится по 70 см, и остальные 66 - на рукоять-перемычку в кожаной обмотке. Обычно Атиградо закреплён наискось за спиной Кисейры.
Прежде всего, это оружие ближнего и одиночного боя. Им можно колоть, рубить и сечь, во вращении вокруг Кисейры Атиградо быстр, полёт лезвий сливается в серебристую, холодно шелестящую сферу трасс. Кисейра, веря крепости иерро на ладонях, использует глевию и для опоры, чтоб увеличить высоту или дальность прыжка.
Высвобожденный Атиградо меняет облик своего хозяина до неузнаваемости. Тело Кисейры покрывается сегментарной бронёй со сложным рисунком изгибающихся чёрных полос. Нижняя часть лица по самые глаза закрывается симметричными щитками. Ноги превращаются в гибкие, длинные, сильные лапы с опорой на когтистые пальцы, а хребет продолжается трёхметровым мощным хвостом, который сечёт, как лопнувший стальной трос. На конце хвоста находится чёрное жало, где конденсируется сэро. Лезвия, подобные лопастям глевии, появляются на предплечьях, фигурными остриями выступают и за локоть, и - гораздо дальше - за кончики пальцев.
Угрожающая поза Атиградо - наклонённый торс, широко расставленные лапы, выставленные вперёд лезвия и выгнутый дугой хвост, жалом направленный на противника.
Излюбленных ходов в сражении у Кисейры всего несколько. В резурексьоне он очень проворен, чем охотно пользуется, чтоб с наскока (не обязательно в лоб, можно с фланга или вовсе с тыла) располосовать врагу живот или подрезать колени. Затем, он легко, почти как рыба в воде, перемещается в толще песка, способен мгновенно "нырнуть" и выскочить на поверхность в самом неожиданном месте. Хвост Кисейры - весьма удобное и точное орудие, с его помощью можно вскинуть в противника волну песка, земли, каких-нибудь небольших обломков... Или осколков. Прогретое до экстремальных температур, плотное сэро резурексьона переплавляет песок, бетон, а то и щебень в подобие колкого стекла. Один удар тем же хвостом, лапой, лезвием - и воздух полон мелкой, кусачей стеклянной крошкой, которая не щадит ни одежды, ни кожи, ни глаз, ни гортани, если вдохнуть хоть клочок этого мерцающего облачка.

Яд: в бытность адьюкасом Кисейра был ядовит. Сейчас слабые отравляющие свойства есть у секрета, выделяемого на кончики ногтей указательных пальцев обеих рук - попадание секрета в кровь (если Кисейра поцарапает) вызывает лёгкую эйфорию, за которой иногда следует головная боль. У яда пряный, горьковатый запах, довольно сильный. Когда Кисейра зол, вокруг него этот запах буквально клубится - правда, не причиняя никому вреда.

7.2. Бытовые:
Кисейра не умеет готовить.
Зато умеет стирать.
У него ловкие руки, ему не то чтоб исключительно хорошо удаётся, но нравится лепить, плести, сворачивать из бумаги фигурки, нравится даже писать вручную. Ему не с кем заняться благородным искусством каллиграфии, а то, наверняка, нашёл бы в этом немалое удовольствие. В его голове сами собой складываются, существуют и забываются мысли вроде: "Земля, что с каждым утром холодней - божественна, печальна, уязвима. Движение, ступень - и ты над ней. Над ней ничьи слова не горше дыма." Этим он ни с кем не делится.
Навык это или нет, но Кисейра вынослив к неудобствам. Может с комфортом отдыхать на голом песке и камне, подолгу мёрзнуть, таиться в засаде в неудобной позе, пропускать мимо внимания нападки. Значимая часть его гордости - в выдержке.

8. Ключ [искать в правилах]

9. Связь с вами.
645614901

Отредактировано Kisejra Chergare (2013-07-31 16:44:53)